Где будем стричь?..
Довелось как-то стричь карликового пуделя. Разглядывая нечто
чёрное, кудлатое и плохо пахнущее, аккуратно расспрашиваю
хозяйку – энергичную бабулю: кто стриг раньше?.. когда стригли
в последний раз?.. почему сейчас – не «сами»?.. и - а что,
собачка – беспокойная?.. Получая довольно уклончивые ответы,
делаю вывод, что рукава халата лучше всё же не закатывать…
на всякий случай. С другой стороны, собачка, хоть и очень
волнуется, но, что-то подсказывает, что с головой у неё проблем
нет: уж очень по-человечески она в меня вглядывается.
Спрашиваю: как подстричь? Вот тут, наконец, приоткрывается
истина:
«…ой, да хоть КАК-НИБУДЬ !..» (и безнадёжный жест рукой!)
-Хорошо, говорю. Где будем стричь?
-Вот, я тут застелила (и бабуля показывает на диван, где один
угол застелен тряпкой).
-??? Нет, извините, я на ДИВАНЕ стричь не буду (боком на нём
сидеть, что ли?) Кухонный столик, пожалуйста!
-ЧТООО??? Сто-о-о-о-л?!! (возмущению бабули нет предела!)
Столик, всё же принесли, собачку поставили, бабулю выгнали,
чтоб не мешала. Уходя, она предупредила, чтоб собачку «не
обижали»!
На столе собачка
от напряжения была КАМЕННАЯ. Ручки-ножки было не переставить,
не согнуть. О расчёсывании колтунищ нечего было и думать.
Шерсть сходила из-под ножниц единым войлоком. То, что было
у бедняги под хвостом, лучше умолчу. А уши! Амбрэ источала
заскорузлая шерсть на ушах: там были закатаны все её обеды
за последний год… Работа продвигалась очень медленно. В какой-то
момент, увлёкшись, я слишком плотно прижала кожу собачки рукой,
и она, наконец, сорвалась в атаку. За долю секунды она сделала
одновременно четыре действия: закричала дурным голосом, укусила
меня за руку, описалась, и взобралась мне на голову!.. Я даже
среагировать не успела: стою истуканом в обнимку с ней… А
она сидит на мне, обхватив мою голову лапами! И – тишина…
Влетела бабуля, крича «ЧТО ВЫ С НЕЙ СДЕЛАЛИ!» Я только плечами
пожала…
Вобщем, имея
карт-бланш на стрижку, под названием – «ХОТЬ КАК-НИБУДЬ»,
ушки я остригла полностью, избавив собаку от заскорузлых вонючих
колтунов, а хозяев – от запаха помойки. А шапочку изобразила
такой величины, чтобы пропорции «шапка-уши» сохранились. (видела
такую в книжке про пуделей). Узкие «брючки» завершили картину,
и собачка из бесформенной грязной кудлатки превратилась в
изящную пуделяшку. И вот теперь уже будет ПРОСТО ухаживать
за неё, начать вовремя мыть и расчёсывать…
Ооччень довольная собой, ожидая законной благодарности, я
выдала чистенькую собачку бабуле.
Ну, да, как же!..
Минут двадцать бабуля плевалась: и зачем состригли уши!, и
- ФУ, как страшно! и кому теперь такую уродину показать!
Пережив первое потрясение и смирившись с новым обликом своей
собаки, бабуля предложила-таки мне чаю, и рассказала - призналась
- КАК эту собачку подстригали до меня: зять, сидя на пресловутом
диване, хозяйственными ножницами (конечно - тупыми!) стриг
малышку "как получится", по два дня кряду. За один
день не получалось - она всё время кусалась, а он её всё время
за это бил.
Пуделяшка оказалась
славной, умненькой девочкой, мы с ней так и не поссорились.
За несколько часов, что мы стриглись, она начала доверять
моим рукам, из железобетонной статуи постепенно превратилась
в живую тёплую собачку, и под конец мы даже расчесались!
Жалея собачку, я попросила бабулю звать на стрижку МЕНЯ, а
не зятя, дала свой телефон.
Но, мне так ни разу и не позвонили.